Судьба педагога: от экватора до Бердска

Преподаватель Александр Парфенов половину своей жизни отдал служению Родине и авиации. А 22 года назад пришел в школу № 13 со своей женой, которая искала место учителя русского и литературы. В итоге устроился преподавателем ОБЖ сам Парфенов. И с тех пор ни разу не пожалел, что судьба привела его в образование. Он вел основы жизнедеятельности, географию, историю. А, главное, создал в учреждении музей, который уникален своим методическим и экспозиционным наполнением.

В Анголе помогали летать и обслуживать технику

В музее много экспозиций по истории Великой Отечественной войны, родного Бердска, космонавтики, макеты боевой техники. И, конечно, больше всего авиационных моделей. Ведь Александр Парфенов эту тему хорошо знает изнутри: авиацией он болен с детства. Увлекался авиамоделизмом, после школы закончил Ачинское военное авиационное техническое училище по специальности «техник-электрик». Служил в 642-м отдельном гвардейском авиационном Братиславском краснознаменном полку, который базировался в Украине. И Александр Алексеевич считает, что ему повезло. В годы войны в этом легендарном авиаполку восемь летчиков повторили подвиг Гастелло. А в дальнейшем он был выбран в качестве полка лидерной эксплуатации.

— Это означает, что мы получали новую технику и первыми проводили практические исследования: сколько самолеты могут летать без аварий, чтобы предупредить в дальнейшей эксплуатации своих коллег. Разумеется, у нас проходили службу летчики, имевшие великолепную подготовку, которые старались не уронить высокий престиж полка.

Не случайно таких первоклассных специалистов приглашали за границу: наши авиаторы и техники выполняли задачи в Эфиопии, Ливии, Алжире, Египте. Александра Парфенова направили в Анголу: город Намиб, 1700 километров от экватора. В командировке находился 2 года: с 24 октября 1988 по 24 октября 1990 года.

— Дело в том, что в Анголе шла гражданская война, которая длилась 30 лет. После освобождения от колониальной зависимости Португалии, за власть в стране боролись две партии. Советский союз, разумеется, поддержал ту сторону, которая выбрала путь социалистического развития. И они там воевали не на шутку: своеобразный Афганистан, только в Африке. С подачи СССР Ангола имела самую мощную авиацию среди африканских стран южнее экватора. У них на вооружении стояли СУ-17, МИГ-21-23, СУ-25 (знаменитые «Грачи»), на тот момент это вполне серьезная техника. Но самостоятельно обслуживать ее военные Анголы не могли. Наши пилоты обучали их летчиков навыкам пилотирования; осуществляли миссию сопровождения на боевые вылеты, потому что навигационные приборы в Африке практически не работали. А я был при начальнике группы по ремонту и регламенту работ, специалистом по авиационному оборудованию. Наша задача была обучать африканских инженеров, которые имели крайне слабое представление об авиационной технике. Мы показывали, объясняли, проверяли, порой просто делали за них. Так что работы хватало. Сложность была в том, что ты там один и посоветоваться не с кем. Благо, что снабжение технической литературой шло отличное, и всегда можно было сесть и разобраться в том, в чем возникала сложность.

Александру Парфенову на тот момент уже было 33 года, у него был наработан определенный опыт, специалист имел категорию мастера боевой квалификации (высшая категория среди инженерно-технического состава). Фильтрация специалистов происходила в Москве. Кандидатов вызвали за три недели до отправки в дружескую страну: проверяли компетентность, читали лекции о международном положении.

— Нас предупредили: чтобы мы никуда не лезли, но и трусости не показывали, флаг страны не посрамили. И выдали гражданские зарубежные паспорта, которые тут же отобрали по приезду в военную миссию СССР в Луанде. И при этом сказали: «Вы же понимаете, зачем мы это сделали? Если попадетесь в плен, мы от вас, наверное, откажемся». А в паспорте было написано, что я специалист по ремонту сельскохозяйственной техники. 

Однако боевых столкновений и таких случаев, чтобы на наших военнослужащих открыто напали, не было, рассказывает майор в отставке Александр Парфенов. По этому поводу он разговаривал с ангольцами:  «Ну почему так? Война идет, я хожу по городу, а в меня еще никто ни разу не выстрелили?». «Э, нет, помощник (они нас так называли), вот представьте себе: я в вас выстрелю, промахнусь. А если ты стрелять начнешь, ты же меня убьешь моментально!». То есть, они верили в отличную подготовку советских военнослужащих. Знали, что мы так подготовлены, что лучше с нами в открытую атаку не ходить и не связываться».

Климат в Африке, конечно, был очень коварный: всегда очень жарко – за два года всего два раза шел дождь. Спали только под москитными сетками, потому что комары могли укусить и заразить какой-нибудь лихорадкой. Был случай, когда жена одного военнослужащего привезла домой такую болезнь, которую в союзе не лечат.

— Но зато в плане знакомства с флорой и фауной я насмотрелся на такое! – рассказывает бердчанин. – Мы стояли в месте, где сходятся две пустыни – Намибская и Калахари. Дальше пустыня переходила  в саванну и тропики. Но в городе было много оазисов, так что я видел манговые плантации, апельсиновые и банановые рощи, разных обезьян и попугаев на ветках. В Атлантике купался и рыбачил: и нам попадались иногда «рыбки» весом 55-килограмм, осьминоги и акулята…

Серьезные исследования начинаются со школьной скамьи

Когда Александру Парфенову предложили стать учителем, его удивило только одно: «А вы разве меня возьмете?». Дела в школе пошли успешно: «С нашими детьми можно работать! Да и педагогический коллектив творческий и доброжелательный во всех отношениях». Потом военный в отставке присмотрелся: а ведь работа педагогом еще и престижная: «Вы знаете, ходишь по городу, и на каждой улице, в каждом магазине, автобусе  знакомые и все здороваются! А главное, это уважение у большинства детей и их родителей».

У каждого учителя есть свой секрет, своя фишка: как он заинтересовывает воспитанников на уроке, в других видах деятельности. Пообщавшись с Парфеновым, сразу становится ясно: он «берет» детей, прежде всего, интеллектом и своим боевым опытом. Ну, и, конечно, этим музеем, который он создает на протяжении 18 лет, где столько уникальных экспозиций, предметов, и происходит столько интересных событий!

— При музее у нас работает военно-патриотический клуб «Атлант», который посещают порядка 40 человек. Среди этих детей есть ребята, которые настолько глубоко знают материал, что могут самостоятельно проводить экскурсии по всем экспозициям. Были такие случаи, когда мы встречались с ветеранами, и ребята вполне уверенно отвечали на их вопросы и знакомили их с разными страницами нашей истории. У нас есть идея с руководством школы: чтобы каждый ребенок побывал здесь; а потом мы пригласим родителей, и дети для них сами проведут экскурсию. А то родители часто заходят и удивляются: «Мы и не знали, что у вас такое есть!?»

Конечно, если говорить об экспозициях и моделях техники, то на 70% их делает сам преподаватель. Ведь сегодня черчения нет в школе, и не каждый ребенок способен сделать сложный чертеж, пересчитать масштаб, начертить деталь, перенести кальку на лист фанеры. Но есть и особенные ребята – настоящие звездочки. Так, в 2004 году  Александр Парфенов впервые свозил свой десятый класс на экскурсию на Чкаловский завод, где шло освоение самолета СУ-34. Под впечатлением мальчишки взялись за пилки,  Александр Мандрика и Сергей Козей сделали эту модель: самолет и сегодня находится в музее и вызывает интерес других школьников. Впоследствии первый выпускник стал военным летчиком, сейчас он майор, летает в Крыму.

— Главное, что дети проникаются атмосферой исторического прошлого, заболевают авиацией, моделированием или конструированием. Как итог: за 22 года работы в учреждении сотни способных ребятишек прошли через эти стены, около 25 выпускников закончили военные училища и стали офицерами. Причем, 18 из них служат в авиации. Пять выпускников школы работают на Чкаловском заводе. 

В музей приходят также ребята и девчата, которых привлекает военная форма и различные военно-спортивные состязания. В школе есть ВПК, курсанты стреляют в тире, разбирают – собирают автоматы, узлы вяжут, проходят медподготовку. А еще руководитель музея вовлекает своих воспитанников в проектную деятельность.

— В нашей школе каждый год проходит проектная неделя, когда ребята выступают с творческими и научно-практическими работами. Для этого нужно подготовить проект, провести исследование и презентовать его. Так вот за 10 лет моими воспитанниками подготовлено 18 научно-практических работ. И каких! «Красный Сокол в моем городе» —   с этой работы мы начали собирать сведения о бердской авиашколе, а с работы «История русского фортификационного искусства на примере Бердского острога» начали строить диораму острога. В проекте «Методы достижения высокой копийности при изготовлении историко-технических стендовых моделей» описана технология, чем мы в музее занимаемся. Работа «Истребитель для асов» посвящена американскому самолету «Кобра», на котором летал Александр Покрышкин, а «История одного шедевра» — танку Т-34. Для представления работы «Механическая машина древности» юный автор смастерил катапульту.

Несколько лет назад одиннадцатиклассница Юлия Гопиенко с ребятами решили  проверить законы аэродинамики: сконструировали аэродинамическую трубу, в которой обдували разные тела, измеряли сопротивление воздуха. В итоге выступили в Новосибирском аэрокосмическом лицее на конференции, за что были награждены дипломом 3 степени. А Маша Бутурлакина с одноклассницами решили изучить способы предупреждения авиационных происшествий. Старшеклассники побеседовали с летчиками и инженерами вертолетного полка, со мной, собрали порядка 50 реальных авиапроисшествий, приведших к катастрофам. С проектом мы поучаствовали во всероссийском конкурсе, в Москву нас, конечно, не пригласили, но благодарность за глубину работы прислали.

Главное в воспитании, чтобы в детях было больше добра

В заключение мы с преподавателем ОБЖ поговорили о том, как нам уберечь наших детей от опасностей мира, как предотвратить нападение психически неуравновешенных людей?

— На эту тему сейчас много говорят по ТВ,  в СМИ, с некоторыми моментами я согласен, с некоторыми нет. Конечно, можно усилить охрану школ сотрудниками Росгвардии, возвести заборы до 5 метров, оборудовать систему блокировки дверей. Но ведь такой агрессивный человек может начать стрелять за забором, и в то время, когда занятия закончатся. Все это может сработать лишь процентов на 30. И, наверное, всего предусмотреть невозможно. Поэтому нужно действовать с другого конца. Во-первых, нужно всем быть более бдительными: в Перми, средь бела дня этот человек скупал оружие и боеприпасы ящиками, и никто не сообщил в соответствующие органы, чтобы  его проверили. Во-вторых, нужно воспитывать наших детей так, чтобы в них было больше добра, больше терпимости к недостаткам других. Ведь кто-то же довел стрелка из Казани до такого состояния? При этом создать такую систему воспитания, чтобы у этого обиженного человека или ребенка даже мысли не возникло взяться за оружие. Должны быть другие пути разрешения конфликта. Нужно культивировать в головах детей, что это недопустимо: стрелять в одноклассников, учителей. И, конечно, необходимо контролировать ситуацию в СМИ и интернете, где активно ведется борьба за наших детей, за их нравственное наполнение.

Врез «Акцент»:

«Что сложнее: быть военным или учителем в школе? У меня был опыт преподавания обучения офицерских кадров. Читал предмет «конструкции и правила эксплуатации». Здесь трудность заключалась в одном: нужно было опуститься до уровня детского сознания и вести себя таким образом, чтобы им было понятно. Помню, на географии меня пытались подловить: «Александр Алексеевич, а где находится этот город?». «Ребята, моя специальность – авиационная навигация, так что я этот атлас знаю, как свои пять пальцев!». С нашими детьми можно работать! И на уроках, и в музей они идут, порой не отобьешься. Вот были первоклассники на экскурсии: я их пытался куда-то направить. Так нет же: разбежались, каждый туда, где интересно. А потом за рукав тянут: «А это что? Расскажите!».

В музее в разработке находятся порядка 64 моделей разной боевой и гражданской техники