В Бердске проживает 12 бывших малолетних узников фашистских концлагерей. И каждый год в сердцах этих людей скорбью и болью отзываются события, о которых вспоминают 11 апреля – в Международный день освобождения узников фашистских концлагерей.
«Спасибо, что помните»
Бердчане, которые прошли через конвейер смерти, объединились в союз бывших малолетних узников фашистских концлагерей в 2000 году. В 2007 году вошли в состав городского совета ветеранов войны, труда, военной службы и правоохранительных органов.
С 1 по 11 апреля в нашем городе прошли мероприятия, посвященные памятной дате. Сотрудники Бердской центральной городской больницы провели комплексный осмотр бердчан из этой категории. В школах и библиотеках состоялись выставки, классные часы, уроки мужества: «И вспомнить страшно, и забыть нельзя», «Сквозь ад фашистских лагерей», «Бухенвальдский набат».
Представители администрации и совета ветеранов навестили каждого малолетнего узника: поздравили, выразили свое уважение, преподнесли подарки. Нанесли визит уважаемым ветеранам и депутаты Законодательного Собрания Новосибирской области.
Шрам остался на всю жизнь
Эти бердчанки родились в суровые годы Великой Отечественной войны. Разумом невозможно постичь всю глубину страданий, которые пришлось пережить людям в оккупации и неволе. Их детство прошло в тесных бараках и товарных вагонах, под бомбежками и дулами автоматов жестоких надзирателей.
…Альвина Густавовна Бетенева родилась 13 мая 1940 года в Одесской области. До войны отец построил большой дом, но когда немцы заняли деревню, хозяев выгнали. Три года Батеневы – отец, мама и две дочери прожили в сарае. А в марте 1944 года немецкая армия начала отступать, и жителей забрали с собой.
– Мама рассказывала, как немцы выгоняли людей, стреляя из автоматов по окнам: «Фрау, выходи!». Кто сопротивлялся, расстреливали на месте. Мне было три с половиной годика. Мама усадила меня в коляску, схватила трехмесячную сестренку Еву, сунула мне ее на руки, замотала нас одеялом. И погнало нас лихо, куда глаза глядят. С одной стороны солдаты с автоматами грозят, сверху – самолеты гудят. И одна бомба упала на нас, коляска перевернулась. Хорошо, что я сестренку прикрыла. Но мне осколком попало в лицо, долго еще рана не заживала, и остался шрам на всю жизнь.
Людей пригнали в Польшу, в деревню Олешено, определили в концлагерь. Началось полуголодное существование. Пленных за людей не считали.
– На неделю давали килограмм кукурузной муки. Мама ходила на поле, собирала свекольные листья. А мы с сестрой пробирались к забору: там росла трава, на которой мы собирали калачики. Траву рвали и ели. Помню, однажды охранник лагеря к нам подошел, а сам арбуз ест. Арбуз доел и корочку бросил нам. Мы обрадовались и подбежали. А он взял и сапогом ее потоптал. Но мы все равно ее съели, до такой степени были истощенные… – вспоминала Альвина Густавовна.
…Валентине Федоровне Ивановой был всего год, когда Калужскую область заняли фашисты. Оккупанты бесчинствовали. Мужчины все ушли в лес, в деревне остались старики, женщины и дети. Мальчишек прятали, надевали им платья, чтобы их не поймали и не расстреляли. А в марте 1942 года всех погнали в неволю.
– Нас гнали, как скот, били; тех, кто отставал, сразу пристреливали. Было так страшно и невыносимо тяжело, рассказывала мама, что несколько раз она решалась меня бросить. Положит на землю, отойдет. Потом вернется и снова возьмет на руки: «Как можно своего ребенка оставить? Лучше вместе умирать!».
В итоге Ивановы попали в Брянский концлагерь. Узники изнемогали там от голодного истощения и непосильного труда, тяжелых болезней и издевательств надзирателей. А потом народ собрали, погрузили в товарные вагоны и повезли куда-то. Так Ивановы оказались на чужбине в Германии, в лагере «Кошлиц».
– Две семьи заселили в усадьбе одного пана. Мама с бабушкой работали. Все делали: пололи, сажали, сеяли, веяли. Немецкие ребятишки нас обижали, собак на нас натравливали. Но, конечно, уже было не так невыносимо, как в Брянских лагерях. На неделю давали паек. Детишек заставляли овощи гнилые перебирать и перья щипать; работа тяжелая, но за это немки что-нибудь давали поесть.
…Галина Михайловна Жвакина – самая младшая из наших героинь, но на ее долю выпало также много тяжелых испытаний. Она родилась в самом пекле войны.
Жвакины жили в Подпорожье Ленинградской области. Семья состояла из четырех человек: отец, мать и две сестры. Глава семьи работал на железной дороге, мама была беременна Галиной. Война началась в июне, а в сентябре уже их поселок разбомбили. Жители попрятались по лесам. Жвакины три дня просидели в канаве под мостом. И тут началась облава. Немецкие автоматчики выгоняли людей из леса, сортировали, грузили на машины и увозили. В одну из машин попали дедушка с бабушкой и сестры. Везли их в неизвестном направлении. В одном поселке машина сломалась, и всех высадили.
– Дедушка нашел разрушенный домик, чтобы хоть немного укрыться от холода. Бабушка придумала: чтобы мама нас нашла, занавесила окно своим платком. Так и получилось. Маму тоже везли на машине куда-то. Она заметила бабушкин платок. И когда машина остановилась, потихоньку сбежала. Под утро в этом домике родилась я…
Попали Жвакины в концлагерь «Ильинский» в Карелии. Старшей сестре Фаине было 12 лет. И ее с мамой под конвоем водили на работу, на распиловку дров: чтобы получить паек, нужно было выполнить норму. А дома этим пайком поделиться с семьей. Давали какую-то похлебку, мама тряпочку в ней намочит и дает маленькой пососать. Маша, которой было 10, также под конвоем, ходила за водой и нянчила Галю.
В лагере родные Галины хлебнули горя: каждая минута для них могла оказаться последней. Мама чуть не попалась, когда попыталась принести родным горсть овса. А отца дважды ставили под расстрел. У охранников была такая «забава»: выводили несколько человек, ставили друг за другом на некотором расстоянии. Сидя на крыльце с автоматом, немец проверял, скольких человек пробьет пуля. Кого не достанет, тот оставался жить до следующих испытаний.
– Конечно, о том, что со мной было, я могу рассказывать только со слов мамы и сестер. И хоть много прошло лет, прошлое часто всплывает и сжимает сердце. Как нам удалось выжить, когда у матери не было молока, у детей не было одежды? И все же моя детская память запечатлела какие-то моменты. Например, я помню, как пришел с фронта отец. Поздней ночью девчонки закричали: «Папа вернулся!». В комнату вбежали женщины, и с плачем обнимали его. А он протягивал ко мне руки… А однажды, спустя много лет после войны, я услышала гул самолета, увидела его брюхо. И мне стало так плохо, казалось, что волосы на голове зашевелились. И Маша мне рассказала: «Вот ты не помнишь, как во время налета убежала от меня. Мы прятались за какой-то угол, ты вырвалась и побежала домой, а самолет строчил по тебе. Я кричу тебе: «Галя, вернись!». А ты бежишь, а летчик по тебе бьет. Я так плакала, думала, что все – убьет». И этот страх пережитого остался с нами на всю жизнь, – поделилась с журналистами “БН” Галина Михайловна.
…Они выжили благодаря своим матерям и родным: их терпению и героизму, самопожертвованию и всепобеждающей любви. Выжили, благодаря своей стойкости духа, трудолюбию и целеустремленности. На вопрос «В чем миссия союза бывших малолетних узников фашистских концлагерей?», эти женщины отвечают однозначно: чтобы рассказывать об ужасах фашизма, которые никогда не должны повториться. А также о своей любви к Родине, родной стране, которую они ни на какую другую не променяют.
Акцент
«Когда нас освободили, в Германии и Польше, нас спрашивали: здесь останетесь или домой поедете? Детей заставляли говорить по-немецки. Но мы все дали ответ: «Хотим домой!». Потому что мы не могли забыть свою Родину. Потому что мы сильный и непокорный народ. У нас есть корни, у нас есть родная земля, которая нас греет и любит. И сегодня, в тревожный час, когда фашизм снова поднял голову, мы переживаем те же чувства: Россия – великая страна! Мы должны извлечь главный урок из нашей истории: нацизм – чудовищное преступление; нужно сделать все ради улыбок и смеха счастливых детей, ради жизни на земле», – убеждены бывшие малолетние узники концлагерей.
«Люди должны знать об ужасах фашизма!» – считают малолетние узницы концлагерей